VI.
И вот, в нарядах очень стильных,
На вид как полный идиот
Намазав себе сраку мылом
Онегин в гости к ним ползет…
Приполз он к ночи (по привычке)-
Все в доме спали уж теперь,
Заправил на хуе "косички"
И громко постучался в дверь.
Вдруг свечки, лампочки включились,
Все в доме тут засуетились,
Все сели быстренько за стол,
А Бартельс Саше под подол.

И тут забацали веселье,
Все ходят уже еле-еле,
Короче, в жопу напились
И вместе спать все залеглись.
Онегин как придурок спьяну
За жопу зацепил Татьяну,
Да зацепил он не рукой,
А смивершковую елдой!
Татьяну он к себе прижал
И нежно жопу разорвал.

И после этого визита,
По селам, прям как вирус СПИДа
Молва плохая пронеслась -
Татьяна, дескать, поеблась.
Но мало верил кто такому,
Уж заявлению крутому,

Татьяну знали почти все:

"Честна Татьяна на пизде.
А срака - это всю хуйня,
Не удивили вы меня".
VII.
Татьяна, честная душою,
(А так же целостной пиздою)
Из рода Палаткиных пошла,
У Грековых приют нашла.

Итак, она звалась Татьяна,
Хоть на ебало не румяна,
Природа ей дала венец -
Невиданно большой попец!
Дай бог такую жопу всем,
Всем - бабам али голубым,
Да старикам и всем малым,
Чтоб когда еться будешь с ним,
Из сраки вился серый дым!
О жопы! Хватит отвлекаться!
Пора к делам переключаться.
Так, я про Таню говорил,
Про что я там? Уже забыл…
Ну блядь достали вы меня!
Не вспомню так я не хуя!
Пропала в жопах вся мысля,
Ага! Кажись, припомнил я…
Так вот же, переходим к делу,
Она ласкаться не умела,
К отцу, не к матери своей,
Была , короче, всех умней.
VIII.
И вот она, таясь в сомненьях
Лежа на поле в стоге сена,
Письмо решила написать
И Генину его послать.
Описывать его не буду,
Вам не хочу я докучать,
Ведь это будет очень нудно.
Я лучше дам вам почитать.

Письмо Татьяны к Онегину:

Я вам пишу письмо от сердца,
А так же жопы и пизды!
Но проявите милосердие,
Не дайте мне потом манды.
Я вам пишу, а что мне делать?
Может к вам на дом блядь прийти?
Потом минет три раза сделать,
И тихо мирно мне уйти?
Нет! Не хочу такого счастья!
Сосать твой хуй в порыве страсти,
Может придется и когда,
Но чешется моя пизда!
Хочу, чтоб еб меня ты жопу!
Хочу, чтоб рвал мою манду!
Люблю я запах спермы с потом,
Он возбуждает мне пизду!

Я влюблена в вас, хочу я больно!
Дай хоть сейчас прям отсосу.
И засади ты мне по горло!
Любую боль перенесу!
Еби меня хуем до смерти,
Еби пока я не помру!
Вскрой сраку мне колхозным серпом!
Туда я молот засажу!
Люблю, сосу, ответа жду.

VIII.

Вот день прошел,
Второй блядь, третий -
Ответа нету не хера.
Пожалуй, слишком долго это,
Пожалуй, встретиться пора…

И вот в один прекрасный вечер,
Онегин в гости к ним пришел,
Татьяну он в сортире встретил
И тихо в ванну с ней пошел.
Татьяна все, уже не может,
Горит и чешется пизда,
Она потрахаться с ним хочет,
Но он ответил с леганца:
"Я голубой! Пойми меня ты.
Ну, как же это объяснить,
Ну, в общем, педик я небритый,
Мне нечего себя таить.
Я каждый день ебу всех раком
И подставляю людям сраку,
Но женщин, Таня, не люблю.
Я мужиков всегда хочу.
А в прошлый раз…забудь ты это!
Я пьяный был, я был дурак!
Мне не нужны твои минеты,
А нужно пару мужских срак."

Татьяна, сильно прихуевши,
Была совсем уж не своя.
А как ты думаешь, конечно!
Где взять ей большего хуя?
Она в постель залезла спешно
И, не подумай про меня,
Заснула, как козел храпя.

И сниться дивный сон Татьяне!
Что этак блядь за чудеса?!
Такого будь хоть в жопу пьяный,
Ты не увидишь никогда!
Ты даже это не представишь,
Не наяву, да и во сне,
Хотя возможно и поймаешь
Такие мысли по весне…
Она идет вдоль дивной речки,
Покрытой нефтью и бензином,
Все как в микроволновой печке,
На поле дохлая скотина…
А под ногами дохлый соболь,
О боже! Это же Чернобыль!
Радиоактивная вода!
Похоже, ей пришла пизда…
Но перейти ей надо речку,
От страха прекратилась течка,
Спасенье, сука, за рекой!
Кто ж с ней поделится рукой?
Вдруг из-за леса, крича матом,
Вываливает хуй горбатый!
Залупу ей он протянул,
И в сей же миг перетянул.
Она ж боится сказать слово
И как забитая корова,
От хуя побыстрей бежит,
Искусно жопой шевелит.
Но хуй настиг бедняжку Таню,
И на мошонку усадил,
Ее он к домику доставил и у порога положил.
Она очухавшись немного,
В глазную шелку посмотрев,
Увидела там блядь такое,
Что трудно описать сей блеф:
Огромный стол стоит посреде,
Накрыт едою и вином,
Хозяин видно очень беден,
Рас все питаются говном..
Но нет же! Ведь они мутанты!
Уроды страшные до блядства!
На что смотрели депутаты!?
Вот блядь советское злорадство…
У одного хуй, как у зайца!
А у друго блядь муде,
Похожи на пивной бочонок
И больно бьются по манде!
Но во главе стола Онегин,
Сидит как главный долбаеб,
И если он поводит членом,
За это дело всех берет!
Ту видно, он здесь блядь хозяин,
Самый пиздатый и крутой,
Татьяна проползла чуть задом,
Открыла дверь в полно рукой.
Но тут как мрази все вскочили,
И к бедной Тане подскочили!
И все кричат: "оно мое",
А кто-то уж трясет хуем…
Но тут Онегин всех отдвинул
И на Татьяну хер накинул,
Он к столику ее подвел,
И по манде хуем провел…
Тут сука Бартельс входит с Сашей,
Мол, надобно ему в парашу,
"Ведь за три мили везде лес,
А мошки любят мой попец!"
Но тут наш Генин разозлился,
Хуем ему в пупок вцепился
И пуповину разорвал,
А Сашу насмерть заебал!

IX.

Татьяна проснулась в холодном поту,
Но позже увидев свою наготу,
Помчалась в кладовку за платьем, как блядь,
Однако ж ее будем позже ебать…

И вот у Тани именины,
Ни видел смешнее еще я картины:
Не сели ведь гости за стол жрать говно,
Они уже пьяные - им все равно
Онегин и Бартельс приехали тоже,
Хотя и сломался у них "Запорожец".

И тук, как всегда блядь, ну чисто случайно,
Когда все ж решили попить гости чаю,
Онегин от водки чуть-чуть прихуел,
Напротив Татьяны "случайно" он сел.

Она чуть не сдохла!
Она охуела!
Из глотки валилося,
Все, что блядь ела,
Онегин же хуем ничуть не повел
И обратил на Кирилла свой взор.
А тот развлекается с Сашей во всю
И волю дает "вороному" хую.

Но не любил Онегин блядство,
И заигралося злорадство,
А также сильный эгоизм,
А так же "Генинский" мудизм.

И вот он к саше подошел,
Засунул себе в жопу палец
И пригласил ее на танец,
Короче, сделал как засранец!

Они танцуют, Кирик смотрит,
Онегин "заиграл" рукой,
По жопе Саше нежно водит,
И потчивает хуй пиздой.

Кирилл, не вынеся позора,
Не ждав такого "Форс мажора",
По зверски хлопнув дверью, блядь,
Пошел на воздух погулять.

За ним тут Генин, мразь, вприпрыжку,
Засовывая хер в штанишки,
Бежит быстрее подъебнуть,
А дальше братцы, вот в чем суть:

Кирилл, немного облядевши,
Стоит как будто сам не свой,
И по инерции, конечно
Он дрочит резко хуй рукой.
Заметив Генина, он тут же
Убрал свой хер себе в штаны,
И чтобы вылезти из "лужи",
Хотел он дать тому пизды.

Хотя дуэли запретили
У нас уже как тридцать лет,
Они закон не соблюдили,
Решит все дело пистолет.
На завтра в шесть они забили,
Друг друга круто обосрав
И секундантов пригласили,
Чтоб было честное "пиф-паф".

Наутро, когда оба встали,
И на последок подрочив,
Свои достоинства достали,
(о пистолетах сей мотив).

На свалке грязной и позорной,
Где будут пиздиться они,
Их секунданты уж ждали`,
В говне, в моче, и все в пыли`.

Они достали пистолеты
И разошлись на шесть шагов.
О жизнь! Ну в чем твои секреты?
Из братьев делаешь врагов,
И иногда твой лучший друг,
А пилит под тобою сук…

И вот они напротив встал,
И в руки пистолеты взяли,
Нажал Онегин на курок,
И Бартельсу прям промеж ног!

И тот упал, так тихо, нежно
И он не встанет никогда!
О боже, почему в промежность!?
Порвалась в заднице дыра.

Я сострадать не буду боле,
Их выбрал сам для этой роли!
И раз погиб, возврата нет,
Какой бы не был ты поэт.

А Саша, пострадав немножко,
Ему уже блядь ставит рожки!
Уже ебеться тут и там,
Короче полный стыд и срам!
Она б и щас еще еблась,
Если б ей пара не нашлась,
А то женилась на военном,
И сдохла, захлебнувшись спермой.

Онегин, пострадавши вдоволь,
Уехал в Петербург он скоро,
И там купил себе квартиру,
(Пред этим обкатав пол мира).

Татьяна, все сильнее любит,
Себе сердечко дура губит,
И рано утром, спозаранок,
Приперлась в его бывший замок.

Пройдя туда чрез паутину,
Увидела она картину:
Библиотека, в ней журналы,
Про неких гомосексуалов,
Забытый, старый самотык,
Которым Генин тык - тык-тык.
И в общем больше ничего,
Не говорило про него.

X.

Решили родичи Татьяны,
Чтоб дочке здесь не прозябать
И вот пока еще не рано,
Прям на панель ее послать.
Где будут во все щели девку
Хуями только так ебать.

И вот, Татьяну нарядили,
К карете быстро проводили,
И едет в Петербург она,
Короче, как сказать, пизда…
Зима! Крестьянин торжествуя,
Ебалом прочищает путь,
Его лошадка уже сдохла
И вот он прется как-нибудь.

Ну вот весна уж наступила,
Текут по полю ручейки,
Но мне пиздить уж нету силы,
А то я сдохну от тоски.
Труп председателя колхоза,
В канаве третий день гниет,
Крестьянин в неприличной позе
Корову в задницу ебет.
А дед Мазай сожрал всех зайцев,
Емелю печкой придавило,
Мужик сует се в рот два пальца,
Короче, милая картина…

XI.

Огромный праздник в Цареграде,
Намечен крупный, пышный бал,
Народу - ну как на параде,
Приперлася на карнавал,
Элита общества и Генин,
Как знатный пидер входит в зал.
Народ его тогда встречал.
К товарищу он подошел,
И разговор такой пошел:
- Кто там в дешевой мини-юбке
С послом китайским говорит?
Не та ли самая Татьяна…
Но тут товарищ говорит:
Це Таня, вас не познакомить?
- Кто ж она бля?
- Жена моя!
И к ней вдвоем они подходят,
Она и бровью не поводит!
Онегина ей представляют,
Она его пренебрегает.

И понял Генин, что влюблен,
Но как сказать ей, он не знает.
Он силой страсти поглощен
И о Татьяне он мечтает!
И на все принципы он срал!
Он понял - он бисексуал!
И тут перо он в руку взял,
Письмо он Тане написал…

Письмо Онегина к Татьяне:

Я много скитался по свету мой друг,
Поверьте вы на слово мне!
Но хуй мой устал от протершихся рук,
Мечтал он о вашей пизде!

Я много имел мужиков и детей,
Я много имел лошадей,
Но ваша пизда всех на свете милей,
Вы лучше всех старых друзей!

Я буду ебать вас по сорок раз в день,
А ночью вообще заебу!
И будет у нас сколько хочешь детей,
Вот так вот я смачно ебу!

Я буду подлизывать вашу манду,
А ты будешь трогать мой хер!
Я в жопу тебя сука блядь разъебу!
Ты будешь моя, дрянь, теперь!
XII.

На следующий день,
Он к Татьяне приходит,
Ее без одежды он в спальне находит,
Она вся в слезах и с бумажкой в руке,
Торчит самотык у Татьяны в пизде,
Она его вынула и аккуратно
На стол положила, надела трусы.
Ну как же опять стало блядь неприятно,
Не видно опять сей нагой красоты…

Татьяна одевшись, на кресле сидит,
И тихо Онегину `fraze говорит:
"Я долго думала о вас,
Я знала, что вы пидераст,
Но вас любила я всегда
И не забуду никогда.
Эх, хочет-с вас моя пизда,
Но я другому отдана
И буду век ему верна."

Онегин всал, поспешно вышел
Ему уже заперло дышло,
Он понял: "Все! Пиздец! Хана!"
Она другому отдана!
Ну, блядь, позорная пизда!
Что хуй, весишь ты еле-еле,
Опять с тобой мы пролетели…